Расписная стена

Мэн Лунтань из провинции Цзянси был как-то наездом в Пекине, вместе с кандидатом Чжу. Случайно, во время прогулки, забрели они в буддийский храм. Видят: его здания, пристройки, монашеские кельи и прочее, в общем, не очень обширны. Никого нет: сидит только старик - хэшан, повесив рядом свою хламиду. Увидев посетителей, он ушел к себе, оделся как следует и вышел им навстречу; затем повел их по храму, посмотреть, что есть.
В главном храме стояла глиняная статуя, изображавшая святителя Баочжи. Обе стены, прилежащие к статуе, были покрыты тонкою прекрасною росписью, и люди на ней были, как живые. На восточной стене была изображена Небесная Дева, сыплющая цветами, и в ее свите какая-то девушка с челкой, которая держала в руках цветы и нежно улыбалась. Ее губы - вишни, казалось, вот-вот зашевелятся, а волны ее очей готовы были ринуться потоками.
Чжу уставил на нее свои глаза и долго, долго стоял перед картиной. Он весь застыл в упорной думе, у него закружилась голова, и он не заметил, как душа его заколебалась и рассудок был словно кем-то отнят. И вдруг его тело стало легким-легким, вспорхнуло и полетело, как на туче-тумане... Глядь, он уже на стене. Видит перед собой громадные храмы, величественные здания, одно за другим, одно над другим... Очевидно, думалось ему, здесь уже больше не человеческий мир.

Смотрит дальше - видит: сидит на кресле старый хэшан и проповедует учение Будды. Вокруг него стоят, на него взирая, монахи-ученики, одетые в хламиды с закинутыми за одно плечо концами. Их было очень много, и Чжу вмешался в их толпу, стоял и слушал учителя.
Через несколько времени ему показалось, что кто-то его слегка, и стараясь не дать этого заметить другим, дергает за рукав. Оглянулся,- оказывается, это девушка с челочкой. Засмеялась и убежала. Чжу сейчас же бросился за нею по следам, обогнул извивы палисадника и очутился в небольшом домике. Здесь он остановился в нерешительности, не смея двинуться дальше. Девушка обернулась, подняла перед собой цветок, что был в руке, и стала издали махать ему, как бы призывая. Чжу побежал. В комнате было тихо, ни души. Чжу бросился ее обнимать. Девушка еле сопротивлялась, и Чжу слился с ней в бесстыдной любви.

Затем она убежала и закрыла дверь, причем велела Чжу сидеть тихо и даже не кашлять. Ночью она снова пришла к нему, и так продолжалось два дня. Однако подруги девушки пронюхали и отыскали нашего кандидата.
- Маленький паренек,- смеялись они над ней,- у тебя в брюшке уже порядочно вырос, а ты все еще продолжаешь распускать волосы, изображая невинность, сидящую в тереме!
Тотчас же поднесли ей шпильки, булавки, серьги и велели поскорее взбить прическу замужней дамы. Девушка, застыдясь, молчала.
Затем одна из подруг спохватилась и сказала:
- Сестрицы, нам нельзя здесь долго быть. Смотрите, как бы на нас не было нареканий!

И все убежали.
Чжу посмотрел на свою милую. Тучи ее волос высоко крутились над головой, и с них свешивались вниз булавки-фениксы. Она стала еще красивее, чем с челкой. Увидев, что никого вблизи нет, он подошел к ней и стал интимно ласкаться. Запах мускусных духов напоил ему душу... 

Не кончив еще своего наслажденья, они вдруг услыхали грозный и решительный стук кожаных сапог, резко и громко отдающийся в воздухе. Бряцали цепи оглушающим звоном... Затем послышался смешанный гул и шум каких-то резких споров...
Девушка в испуге вскочила и стала вместе с Чжу глядеть в щель двери. Они увидели воина в золотых латах, с черным, словно лаком намазанным лицом, с булавой и цепями в руках. Его окружали девушки.
- Все вы здесь?- спросил воин.
-- Да, все,- отвечали девы.
- Если у кого-нибудь из вас спрятан здесь человек из нижнего мира, сейчас же выдать мне его головой! Смотрите - не навлекайте на себя горя!
Все опять хором отвечали, что таких нет. Воин обернулся, окинул всех недоверчивым взглядом и как будто собирался искать спрятанное.
Дева, в сильном испуге, с лицом, похожим на мертвый пепел, в крайнем смятении велела Чжу быстро спрятаться под кровать. Затем открыла маленькую дверь в стене и быстро выбежала.
Чжу, лежа под кроватью, не смел дохнуть. Вдруг он слышит шаги кожаных сапог уже в спальне. Затем из спальни вышли, и понемногу шум и крики стали удаляться. На сердце Чжу полегчало. Однако за дверями все еще ходили и разговаривали, и Чжу пришлось еще долго лежать, не разгибаясь. И вот он уже чувствует, как в ушах у него жужжат цикады, а из глаз рвется огонь. Выдержать долее не было сил, а он все терпеливо прислушивался и ждал, не вернется ли дева. Наконец он перестал помнить, откуда он сам-то сюда попал.

А в это время Мэн Лунтань, стоя в храме и заметив исчезновение Чжу, в недоумении обратился с вопросом к хэшану.
- Пошел слушать проповедь,- смеясь отвечал тот.
- Куда?
- Да недалеко отсюда!
Вслед затем хэшан постучал пальцем в стену и закричал:
- Послушайте, благодетель Чжу, что это вы так загулялись? Даже возвратиться не желаете!
И сейчас же на картине появилась фигура Чжу, который, стоя напряженно и приникнув ухом, к чему-то прислушивался, словно желал что-то разобрать.
- Ваш приятель давно уже ждет,- закричал опять хэшан. И вслед за этими словами Чжу быстро слетел со стены вниз. Он стоял теперь как истукан, с замершим, как зола, сердцем и неподвижными глазами. Ноги его не слушались, словно размякли.

Мэн сильно изумился и стал осторожно расспрашивать. Оказывается, Чжу, лежа под кроватью, услышал, как кто-то стучит, словно громом, над его головой. Он и вышел из спальни, чтобы посмотреть и прислушаться.

Оба стали теперь смотреть на девушку, державшую на картине цветы. Ее прическа была взбита кверху, как раковина, челки уже не было. Чжу, растерявшись, поклонился хэшану в пояс и спросил, как это могло случиться.
- Чудесное рождается от самих же людей. Где мне, старому монаху, это понимать? - смеялся хэшан.

У Чжу душа как-то сселась, поблекла. Сердце Мэна исполнилось тревоги и потеряло нить. Они сейчас же поднялись, спустились с крыльца и пошли прочь.



Послесловие рассказчика

"Чудесное рождается от самих же людей!" В этих словах, пожалуй, есть глубочайшая правда.
У человека блудливая душа - и вот она создает развратную обстановку, У человека душа развратная - и она рождает все, что наводит страх.

Бодисатва волшебной рукой перерождает человеческие заблуждения, и разом создаются тысячи химер... Да, но все они возбуждаются самим же сердцем человека.

Буддийской мудростью окрепло сердце старого монаха. Как жаль, что оба приятеля не услышали за его словами величайшего прозрения!

Тогда они, наверное, растрепали бы свои волосы и устремились в горы.


Комментарии переводчика

...статуя, изображавшая святителя Баочжи. - Монах Баочжи (ум. в 514 г.) был найден ребенком в гнезде коршуна. Вся его жизнь была сплошным причудливым подвижничеством. Поклонение ему началось тотчас же после его смерти.

...Небесная Дева, сыплющая цветами... - В буддийском каноне "Вималакирти" читаем: "И была среди нас Небесная Дева, сыплющая небесными цветами. На бодисатв (святых) сыпала она, и все цветы падали на землю. Когда же она стала сыпать их на учеников, то цветы пристали к ним и уже не падали. Небесная Дева сказала тогда: "Земные привязанности, овладевшие вами, еще не исчезли, вот почему цветы к вам пристали. Они не пристанут к тому, у кого узлы привычек земли совершенно развязались".

Вернуться в оглавление сборника "Монахи-волшебники"
Написать свое мнение на форуме !

Текст воспроизводится по изданию: Пу Сунлин. Рассказы о людях необычайных. М., 1988.
Последнее, наиболее полное комментированное и иллюстрированное издание новелл Пу Сун-лина в переводах В. М. Алексеева находится на сайте "Петербургское востоковедение"
(с) В. М. Алексеев, перевод, 1988
(с) Центр "Петербургское Востоковедение", 2000