Воскресший Чжур

У богатея - поселянина Ли Хуа - была земля в Чанчжоу. Ему перевалило уже за пятьдесят, а сына у него не родилось. Была только дочь, по имени Сяоху - эй, девушка красивая, тонкая. Муж и жена ее любили и дорожили ею больше всего на свете, но четырнадцати лет она вдруг захворала и умерла. Стало мертво, безмолвно в ее домике и спальне; у бедных родителей стало еще меньше смысла жить.

Взяли прислугу - наложницу, и та через год родила сына.

Теперь они берегли его, как древние люди большую чудесную яшму, и назвали его Чжур (жемчужина). Мальчик рос крупным, сильным, - любо было смотреть. Однако был сильно неразвит и слабоумен, так что пяти, даже шести лет не мог отличать бобов от пшеницы, да и говорил с большим трудом, все время запинаясь. Но отец все же любил его и знать ничего не хотел о его недостатках.

В это время в деревне появился кривой хэшан. Он ходил по улице и просил милостыни, обещая подавшему блаженную буддийскую судьбу. Оказалось, что он знает, у кого что делается дома, даже самые потайные женские дела. Поселяне, изумленные и напуганные этим, считали его божеством и передавали при этом еще, что он умеет давать человеку жизнь или смерть, посылать на него беду или же, наоборот, награждать его счастьем. И он вызывал каждого из поселян, назначая, сколько тот должен дать денег: десятки, сотни дяо - кричал, требовал, и никто не смел ему отказать.

Зайдя к Ли, он потребовал у него сотню дяо. Ли, затруднившись такой суммой, предложил ему десять лан, но хэшан не брал. Тогда Ли стал набавлять и дошел уже до тридцати лан, но хэшан сказал ему сурово:
- Чтоб было сто дяо! Меньше - ни деньги! Тут Ли рассердился, взял свои деньги, повернулся и ушел. Хэшан яростно вскочил и крикнул ему:
- Ну, смотри, раскаешься!

Не прошло нескольких дней, как у Чжура заболело сердце, он ползал по кровати и скреб ее ногтями, а лицо его стало землисто - пепельного цвета. Ли испугался, схватил восемьдесят лан и побежал к хэшану, умоляя его о помощи.
- Много денег - много и хлопот, - смеялся хэшан. - Однако что может для тебя тут сделать бедный горный монах?

Когда Ли пришел домой, Чжур был уже мертв. Ли в сильном горе подал обстоятельную жалобу уездному начальнику. Тот приказал схватить хэшана и стал его допрашивать. Монах наговорил много разных, не идущих к делу, слов, и начальник велел дать ему палок, но удары по его телу производили такое впечатление, словно били по туфле.

Тогда начальник велел его обыскать, и были найдены при нем две деревянные куклы, маленький гробик, пять похоронных флажков.

Начальник разгневался, сложил свои пальцы, как это делают заклинатели, поднял руку и показал хэшану. Тогда тот перепугался, бросился в ноги начальнику и кланялся ему несчетное число раз, но начальник не слушал его, дал ему еще палок и забил насмерть. Ли повалился начальнику в ноги, всячески выражая свою благодарность, и вернулся домой.

Когда он пришел, уже вечерело. Он сел с женой на кровать и так сидел. Вдруг видит, что в комнату входит, еле ступая, какой - то маленький мальчик и говорит:
- Дедушка, что это ты так быстро шел? Я бежал изо всех сил, а догнать тебя не мог!

Ли смотрел на него. Судя по росту и сложению, ему можно было дать лет семь, восемь. Испугался Ли... Только что он хотел его расспросить, как заметил, что мальчик то скрывается из глаз, то вновь появляется и, вообще, виден в каком - то тумане, неясной мгле, словно кажется темному сознанию. Пока Ли то так, то сяк его рассматривал и к нему приступал, мальчик уселся на табурет. Ли столкнул его. Ребенок упал беззвучно.
- Дедушка, зачем ты так делаешь? - сказал он и в мгновение ока был снова на табурете.

Ли испугался и бросился вместе с женой вон.
- Папочка, мамочка, - плакал и кричал им вослед ребенок, но Ли вбежал в комнату наложницы и сейчас же крепко запер дверь.

Обернулся, смотрит - а ребенок уже у его колен.
- Что ты тут делаешь? - кричал вне себя от удивления Ли.
- Я из Сучжоу, - отвечал ребенок. - Моя фамилия Чжань. Когда мне было шесть лет, я потерял отца, а дядина жена меня не хотела взять и прогнала меня жить у деда по матери. Как - то раз я играл у ворот. Пришел злой хэшан, околдовал и убил меня под тутовым деревом. Потом стал мной помыкать, как тигр бесом. Обида моя была заперта в родниках могилы; сам я не мог высвободиться и превратиться в живого, но вот, к моему счастью, благодаря тебе, дедушка, начисто смыта несправедливость, и я хочу стать твоим сыном.
- Человек и мертвый дух, - сказал ему в ответ Ли, - идут разными путями. Разве могут они жить друг с другом?
- Дай мне, - продолжал настаивать мальчик, - малюсенькую комнатку, хоть с ящик величиной, поставь мне туда кроватку, постели постельку и вливай мне по чашечке в день холодной жидкой каши с соусом, а об остальном уж не заботься.

Ли согласился, чем привел мальчика в восторг. И вот он лег один спать в своей комнатке, а утром то входил к родителям, то выходил из их комнат, совершенно так, как все другие.

Затем он услыхал, как наложница горевала об умершем сыне, и спросил, сколько дней прошло с тех пор, как умер Чжур. Она ответила ему, что уже восьмой день.
- На дворе лютая стужа, - сказал мальчик. - Труп, должно быть, не гниет. Попробуемте разрыть могилу. Откроем гроб и посмотрим: если он еще не начал тлеть, то мальчик должен ожить.

Ли с радостью пошел с мальчиком к могиле. Отрыли яму и стали внимательно рассматривать мертвеца.

Покровы тела были совершенно, как у живого. Ли предался глубоко горестному раздумью... Потом оглянулся - нет мальчика! Удивленный этим внезапным исчезновением, Ли взял труп сына и принес домой. Только что он положил его на кровать, как у мертвеца зашевелились веки, и он открыл глаза. Немного спустя, он потребовал кипятку. Выпив воды, он вспотел, а вспотев, встал. Все страшно обрадовались, видя, что Чжур снова жив. К тому же он стал теперь гораздо смышленнее, толковее и проворнее, чем прежде.

Однако ночью он опять лежал вытянувшись и без малейшего дыхания. Вокруг него стояли и смотрели:
он был темен и суров, словно мертвец. Думая, что он опять умер, дались диву. Однако как только стало светать, он проснулся, как будто от какого - то сна. К нему подошли и стали расспрашивать.
- Когда я был при колдуне - хэшане, - рассказывал он, - я был не один; со мной вместе был еще мальчик, по имени Гэцзы. Вчера он тоже побежал за папой; но не мог за ним поспеть, и мне пришлось с ним там назади проститься. Он теперь на том свете усыновлен крупным чиновником Цзяном, и живется ему богато и весело. Вчера ночью он по этому случаю позвал меня пойти с ним поиграть и на прощание подарил мне лошадку с белой мордой. С ней я и вернулся.

Мать воспользовалась случаем, чтобы спросить, не видел ли он на том свете Чжура.
- Чжур ваш, - отвечал он, - там уже переродился. Ему, знаете ли, с папой не было дано судьбой быть сыном и отцом. Он ведь был всего - навсего нанкинский Янь Цзыфан, пришедший потребовать свой долг в сто десять дяо, оставшийся без выплаты!..

Надо сказать, что в свое время Ли торговал в Нанкине и задолжал Яню за товар. Выплатить стоимость этого товара он так и не успел, ибо Янь умер. Однако об этом решительно никто не знал, и Ли, услыхав, что говорил мальчик, сильно подивился.

Мать спросила его, не видел ли он своей сестрицы Хуэй.
- Не знаю ее, - отвечал он. - Схожу еще раз, наведу справки.

Дня через два он рассказывал матери:
- Сестрица Хуэй на том свете живет прекрасно. Она вышла замуж за младшего сына Чуцзянского князя. Жемчугом и бирюзой полны ее нарядные волосы. Выйдет за двери - сейчас же десятки и сотни слуг ее свиты кричат впереди и отвечают сзади.
- Почему же она ни разу не придет проведать нас? - спрашивала мать.
- Раз человек умер, - говорил ей в ответ сын, - у него вообще с родными по крови не остается никаких связей. Однако если с ней немного поговорить о том, что было в ее прежней жизни, то она словно проясняется и начинает вспоминать и задумываться. Вчера я просил Цзяна ввести меня к ней. Когда я вошел, она велела мне сесть на коралловый диван. Я стал с ней говорить о том, как отец и мать о ней помнят и думают, но она слушала меня, словно во сне.
- Когда ты, сестрица, была жива, - говорил я ей, - ты любила вышивать цветы - супруги на одном стебле, и как - то раз ты ножницами порезала себе под ногтем, так что кровь залила весь шелк. И тогда ты вышила тучи в красной воде. Эта вышивка до сих пор еще висит у мамы на стене перед кроватью. Она смотрит на нее. и думает о тебе, - ты так и не выходишь у нее из сердца. Ты забыла об этом, сестрица? Когда я ей это рассказал, она вдруг затосковала и была тронута до глубины души.
- Надо сейчас же заявить мужу, - сказала она, - что я иду проведать маму.
Мать спросила, когда же она придет, но мальчик не знал, но вот однажды он зовет ее и кричит:
- Сестрица идет!.. Близко уже! При ней целая свита слуг. Надо приготовить вина и напитков, да побольше!

Через несколько минут он уже кричал, вбежав в комнату матери:
- Сестрица прибыла!
Взял диван, перенес в гостиную и сказал:
- Сестрица, посиди, отдохни пока!

Был чуть слышен плач, но никого не было видно. Мальчик распоряжался, чтобы в честь гостьи пожгли бумагу, потчевал вином слуг за воротами. Затем он вернулся и сказал:
- Пусть твоя свита пока уйдет!

Затем девочка спросила, цело ли еще зеленое шелковое одеяло, которым она раньше покрывалась: там еще была дырочка, величиной с горошину, прожженная свечой. Мать сказала, что оно еще цело, сейчас же открыла сундук и вынула. Затем мальчик обратился к матери.
- Сестрица, - сказал он, - велит мне постлать ей в ее прежней комнате. Она утомилась и хочет лечь. А завтра она снова будет с тобой говорить, мама!

Дочь соседей Чжао была раньше подругой Хуэй: они вместе работали над вышиванием. И вот, как раз в эту ночь, она видит во сне, что Хуэй является к ней в головном уборе высокопоставленной дамы и в пурпурной шали, смотрит на нее, говорит и смеется, как живая.
- Я теперь уже существо иного мира, - сказала она ей при прощании. - Отец и мать видят меня теперь так же, как видят отсюда Желтую реку или гору Тай. Я хочу воспользоваться тобой, милая сестрица, чтобы в твоем образе говорить с моими родными. Ты не пугайся и не бойся!

И вот утром, только что дочь Чжао заговорила с матерью, как вдруг ударилась об пол и в обмороке замерла. Очнулась она только через несколько времени.
- Я - ваша маленькая Хуэй, - говорила она. - Сколько уж лет прошло с тех пор, как я рассталась с вами. Смотрите, у вас уже появились белые волосы!
- Дитя мое, - вскричала в испуге мать, - ты больна, ты с ума сошла.

Девочка откланялась и сейчас же вышла. Мать, поняв, что тут что - то неладно, бросилась за ней и прошла прямо к Ли. Ее девочка сидела там, обняв старуху Ли, и горько плакала. Ошеломленная, Чжао не понимала, что все это значит.
- Я вчера пришла к вам, - говорила девушка, - сильно усталой и ни слова не успела вам сказать. Какая я скверная дочь! Среди пути я покинула ваш милый дом и умерла во цвете сил, заставив вас горевать и думать обо мне с тоской. Можно ли, скажите, чем - либо выкупить такое злодейство?

Старуха Чжао теперь поняла и заплакала.
Ли расспрашивала девочку:
- Я слышала, что ты теперь такая знатная дама! Как это отрадно материнскому сердцу! Однако раз ты поселилась в княжеском доме, как тебе удалось прийти сюда?
- Мой супруг, - отвечала ей дочь, - со мною очень нежен. Свекор и свекровь тоже любят и балуют меня. Ни ревности, ни злобы я не вижу ни в ком.

Хуэй при жизни, бывало, любила подпирать лицо рукой. И теперь, говоря с матерью, девочка делала то же самое. И вообще все манеры остались прежние, и душа ее проявлялась совершенно так же, как при жизни.

Во время этого разговора вдруг вбежал Чжур.
- Сестрица, за тобой пришли, - кричал он. Девочка вскочила, поклонилась матери, заплакала и сказала:
- Прощайте, я ухожу!

С этими словами она снова упала в обморок и только потом очнулась.

Через несколько месяцев Ли сильно занемог. Лечили его, ни одно снадобье не действовало.
- Не сегодня, так завтра, - говорил мальчик. - Все равно, боюсь, ничто не спасет. Смотрите, вон два черта сидят около его постели. У одного в руках железная палка, а другой уже тянет за пеньковую веревку длиной футов в пять. Я с утра до ночи умоляю их уйти, но бесплодно.
Мать заплакала. Затем стала приготовлять одежду и покрывало.

Когда уже стемнело, мальчик вдруг ворвался в комнату с криком:
- Эй вы, посторонние женщины, убирайтесь отсюда! Муж моей сестры идет навестить дедушку! И вдруг забил в ладоши и захохотал.
- В чем дело? - спрашивала мать.
- Мне смешно на этих двух чертей. Когда они услыхали, что зять придет, то оба поползли и спрятались под кровать, словно черепахи.

Через минуту он, обращаясь к кому - то в пространство, приветствовал и спрашивал зятя о здоровье. А потом опять захлопал в ладоши.
- Смотрите, оба беса - то! Умолял их уйти, так они не уходили. А теперь - как хорошо - ушли за ворота! Выпроводив бесов, мальчик вернулся и сказал:
- Зять уехал. Оба черта у него привязаны к седлу. Теперь папина болезнь пройдет, наверное! Ведь зять обещал, когда вернется к себе, доложить великому царю и "просить папе с мамой по сто лет каждому.

Весь дом ликовал. Действительно, к ночи больному стало значительно легче, а через несколько дней он окончательно поправился.

Отец пригласил к сыну учителя. Юноша оказался очень понятливым и восемнадцати лет уже прошел на уездных экзаменах. Он, между прочим, умел рассказывать о том, что бывает на том свете. Если кто - нибудь в деревне хворал, он сейчас же указывал" где сидит бес или другая нечистая сила. Тогда жгли это место, и больному всегда становилось лучше.

Потом как - то его вдруг схватило. Кожа на теле потемнела, стала багровой.
- Мне мстят черти, - говорил он сам, - за то, что я их разоблачаю.

После этого он уже больше не стал ничего говорить.



Комментарии переводчика

...стал мной помыкать, как тигр бесом. - Рассказывают, что когда человек повстречает тигра, то его платье и пояс сами собой расстегиваются, ибо тигр ест только голого человека. Это ему устраивают слуги-бесы. Откуда же они берутся? А вот откуда: когда тигр загрызет человека, то его душа не смеет никуда уйти и служит тигру, как слуга барину.

...вышивать цветы-супруги... - Имеются в виду два цветка на одном стебле.

...в честь гостьи пожгли бумагу... -То есть бумажные изображения разных предметов, через огонь претворяющиеся в подлинные пещи, служащие покойнику на том свете.

...видят меня теперь так же, как видят отсюда Желтую реку или гору Тай. - То есть как нечто находящееся очень далеко от них.

Вернуться в оглавление сборника "Монахи-волшебники"
Написать свое мнение на форуме !

Текст воспроизводится по изданию: Пу Сунлин. Рассказы о людях необычайных. М., 1988.
Последнее, наиболее полное комментированное и иллюстрированное издание новелл Пу Сун-лина в переводах В. М. Алексеева находится на сайте "Петербургское востоковедение"
(с) В. М. Алексеев, перевод, 1988
(с) Центр "Петербургское Востоковедение", 2000