Rambler's Top100

Главная | Фотоколлекция | Знакомства с азиатками | Гадания И-цзин | Реклама в Интернет
Удивительный Китай - Wonderful China
Удивительный Китай. Необыкновенная культура Китая, древняя история, потрясающее наследие.

Главная страница <<< Литература и поэзия <<<

Лин Мэнчу
Человечья Нога

Ростовщик Вэй всем нутром стремился заполучить богатое поместье, однако сюцай Чэнь с помощью хитроумного плана вернул поместье себе



В стихах говорится:

Источник корысти сулит беду
тем, кто пьет из него.
И воля Небес таким не страшна -
не боятся они ничего.

Ни пост строжайший и ни раскаянье,
ни смиренье неведомы им.
Ради наживы обманут одних,
принесут несчастье другим.


Из стихов видно, что, если кого-то обуяла алчность, ее не смогут обуздать даже сто тысяч загробных стражей Цзиньганов. Этого человека ничто не остановит - даже самые страшные пытки. Недаром в книге мудреца Ле-цзы есть такие слова: «Не видит людей, но зрит лишь злато». Вот уж истинная правда! Коли кем-то завладела мысль о наживе, он готов устремить к ней все жизненные силы и всю душу свою. Какое ему дело до мнения других!

В свое время в Ханчжоу жил сюцай Цзя Ши - человек, как рассказывают, предприимчивый и находчивый. Имея довольно большое состояние, он тем не менее оставался мужем по-рыцарски щедрым и великодушным. Не удивительно, что и друзья у него были такие же благородные, бескорыстные люди. Цзя Ши охотно помогал тем, кто по бедности не мог сыграть свадьбу, или оплачивал чужие долги. Когда сюцай видел какую-то несправедливость, он не раздумывая вступал в бой. Он придумывал также всяческие хитроумные планы, чтобы посрамить какого-нибудь хвастуна, кичившегося своей силой. Трудно перечислить все отважные деяния, которые он совершил в жизни. Сейчас мы расскажем одну из таких историй - как Цзя Ши помог приятелю выкупить свое хозяйство. В то время в Цяньтане проживал один ученый муж по фамилии Ли. Хотя он и посвятил свою жизнь конфуцианской науке, ему так и не посчастливилось прогуляться по школьному двору. Цзя часто помогал своему приятелю-книгочею, который бился в нужде, стараясь при этом выполнять и свои сыновние обязанности. Однажды Цзя Ши пригласил Ли отведать вина. Ученый муж пришел расстроенный и унылый. После нескольких чарок, видя удрученное состояние гостя, хозяин не выдержал и спросил:
- Брат Ли! Почему нынешнее застолье тебя не веселит? Что у тебя стряслось? Расскажи, может быть, я смогу хоть отчасти разделить твое горе и помочь тебе!
- Как-то неудобно говорить о своих заботах,- вздохнул Ли. - Но если ты настаиваешь... Возле храма Осиянного Счастья на берегу Сиху я присмотрел в свое время небольшой домишко, который продавался за триста лянов. Чтобы купить его, я занял у одного знакомого монаха, Хуэйкуна, пятьдесят лянов серебра. За три года набежали проценты, и сейчас я должен ему целых сто. Нужно тебе сказать, монах этот очень жадный. Его можно смело поставить во главе всех обирал. Чуть ли не каждый день он меня донимал, а я ничего не мог поделать. Мне оставалось одно - отказаться в его пользу от домика, но он уперся - и ни в какую. Знал, негодяй, что я в безвыходном положении, и продолжал тянуть из меня деньги, а от дома для вида отказывался. Короче говоря, я уступил ему дом за бесценок и в результате потерял на этом еще тридцать лянов. Сейчас монах уже занял домик, а я со старухой матушкой вынужден снимать в городе угол... А тут другая беда: хозяин выгоняет меня, потому что я задержал плату. Матушка ото всех этих передряг заболела и слегла... Вот отчего я расстроен.
- Вон, оказывается, что приключилось... Почему же ты сразу не обратился ко мне? - спросил Цзя. - Между прочим, сколько ты задолжал?
- Должен я за три года по четыре ляна в год.
- Пустяки, с таким долгом расплатиться нетрудно! Завтра мы что-нибудь придумаем, а пока давай веселиться!

Они выпили вина, а потом гость ушел.
На следующее утро сюцай Цзя пошел в особую комнату, где у него хранились деньги, отвесил сто сорок два ляна серебра и, велев слуге следовать за ним, направился к приятелю. Ученый Ли только проснулся и даже не успел привести себя в порядок. Он хотел было попотчевать гостя чаем и велел матери его приготовить, однако в доме не оказалось ни чая, ни дров. Хозяева разволновались, началась суета. Догадавшись о причине шума, сюцай велел слуге вызвать хозяина на два слова.
Ли вышел из внутренних комнат:
- Брат Цзя! Я очень тронут, что ты посетил мое скромное жилище. Чем могу служить?..
Цзя Ши подозвал слугу, держащего шкатулку, и вынул из нее два свертка серебра.
- В этом пакете двенадцать лянов. Их тебе хватит расплатиться с хозяином, у которого ты живешь. А вот здесь - сто тридцать лянов. Отдай их монаху и выкупи свой дом. Это избавит тебя от необходимости снимать жилище, а твою матушку - от ненужных тревог и волнений. У вас будет пристанище. Прошу тебя, сделай это.
- Что ты! Что ты! - вскричал Ли. - Я такой бестолковый, что не могу как надо содержать даже мать и все пользуюсь помощью друзей! Ты уже не раз мне помогал... Вот и сейчас, когда я снова попал в беду, ты готов заплатить такие большие деньги. Нет-нет, я не могу принять такого подарка. Меня будет мучить совесть, если я останусь в доме, который ты за меня выкупил. В знак нашей дружбы я готов позволить лишь одно - взять у тебя двенадцать лянов, чтобы расплатиться за аренду. Что до остальных денег, то я их принять никак не могу!
- Ошибаешься, брат. Дружба покоится совсем не на деньгах, а на доброте и благородстве. Вот почему ты обязан взять их и вернуться к своему прежнему занятию. Прошу, не отказывайся! - С этими словами Цзя положил серебро на стол и быстро вышел за дверь.
Ученый Ли устремился за ним:
- Брат Цзя! Вернись! Позволь мне хотя бы поблагодарить тебя!
Но сюцай уже шагал прочь.

«Наверное, во всей Поднебесной не найдешь столь преданного и благородного друга! - подумал Ли. - Если я не приму его дара, он может обидеться. Возьму деньги и выкуплю дом, а если мне только повезет, тогда уж щедро его отблагодарю!»

Рассказав о случившемся матери, он отправился в храм Осиянного Счастья, чтобы уладить дело с домом. Возле ветхого строения, стоявшего слева от храма, он вошел в ворота и спросил настоятеля. Услышав голос и думая, что это пришел кто-то из богомольцев-жертвователей, настоятель Хуэйкун поспешно вышел к гостю, однако, увидев Ли, сразу же замедлил шаги. На его лице появилось отчужденное и брезгливое выражение. Небрежно поздоровавшись, он что-то буркнул под нос и даже не предложил чая. Но едва Ли заговорил о выкупе дома, настоятель оживился.
- Продавая мне дом, вы не сказали, что собираетесь выкупать его обратно. Однако если вы все-таки это решили, то условия остаются старые: сто и еще тридцать лянов серебра. Только вот что учтите. В последнее время мне пришлось кое-что сделать: соорудил несколько пристроек, привез материал - все это стоит денег. Поэтому, если желаете получить дом обратно, вам придется заплатить сверх этих ста тридцати лянов еще кое-какую сумму.

Есть поговорка: «У человека, который находится в крайней бедности, дорога совсем узкая». Зная, что книжник Ли сидит на мели, монах открыто издевался над ним. Никаких работ в доме он, конечно, не делал, но простодушный ученый принял все за чистую монету.
«Неужели снова занимать деньги у Цзя? - подумал он. - Нет! Ни за что! Я и так не хотел их брать, а сейчас тем более. Появился хороший предлог их вернуть. Скажу, монах поставил-де дополнительные условия и выкупить дом мне не под силу. Верну деньги - с гора с плеч!»
Простившись с монахом, он отправился к сюцаю и все ему рассказал.
Какой негодяй! - возмутился Цзя. - Этот лысый ублюдок потерял стыд и совесть. Думает не о четырех достоинствах монашества , а только о наживе!

Дом выкупают за ту же цену, на каком же основании злодей набавляет?.. Сумма, конечно, не слишком велика, но дело не в деньгах, а в том, что монах творит беззаконие. Этого терпеть нельзя, надо найти на него управу! Дом ему все равно придется вернуть, только нужно что-то придумать...
Сюцай предложил гостю закусить, а сам с двумя слугами направился в храм Осиянного Счастья.

Двери дома, где сейчас жил монах, оказались распахнутыми. Цзя Ши переступил порог и спросил у послушника, где настоятель.
- Наставник наверху, спит. У него утром был какой-то гость, и они изрядно выпили.
Оставив слуг внизу возле входа, сюцай подошел к лестнице и, стараясь не шуметь, полез наверх. До него донесся храп. Монах, совершенно голый, сладко спал на топчане. Рядом лежала его одежда. Сюцай огляделся. Все четыре окна комнаты оказались закрытыми. Цзя подошел к одному и посмотрел в щелку. Напротив стоял высокий дом, по всей видимости принадлежавший богатому человеку. В верхнем окне он заметил женщину за рукоделием. Цзя задумался, и в его голове родился план. Бесшумно приблизившись к ложу настоятеля, он взял его рясу и шапку и, облачившись в монашеское одеяние, подошел к окну. Легонько распахнув его, он высунул голову наружу. Расплывшись в улыбке, он принялся подмигивать женщине. Разгневанная женщина бросила рукоделие и побежала вниз. Поспешно сняв монашеское облачение, сюцай положил его на прежнее место, а потом без лишнего шума спустился во двор и ушел.

Хуэйкун продолжал спать. Через некоторое время внизу раздались крики и грохот: в комнату монаха ворвались около десятка дюжих молодцов. Монах открыл глаза.
- Плешивый осел! Негодяй! Как ты смел безобразничать! - заорали они. - Зачем заглядывал во внутренние комнаты, как ты смеешь заигрывать с хозяйкой! Это уже не в первый pas! До сих пор мы молчали, но нынче терпение лопнуло. Держись! Будет тебе хорошая взбучка, а потом стащим тебя к судье. Скажем, чтобы гнали тебя из этого дома!

Гости принялись громить все вокруг и в клочья изорвали одежду монаха. Настоятель сидел на ложе ни жив ни мертв от страха.
- Я несчастный инок... никуда не заглядывал... - взмолился он.
Но его никто не слушал, градом сыпались затрещины.
- Плешивый злодей! - закричал один из мужчин. - Убирайся отсюда прочь, чтобы духу твоего тут больше не было. Иначе так тебя отделаем - только держись!

Монаха вытолкали взашей из дома, и он трусцой побежал в монастырь. Монах знал, что с Богачом Хэ - так звали соседа, жившего напротив,- шутки плохи.
План Цзя Ши вполне удался, и ликованию его не было границ. Через пару дней сюцай отправился к ученому Ли. Он рассказал о ловкой проделке, и книжник хохотал до упаду. Приятели взяли сто тридцать лянов и направились к монаху.
- Мы пришли выкупить дом! - сказал Цзя Ши монаху.

Увидев перед собой почтенного гостя в сопровождении слуг, а не бедолагу книгочея, монах дал согласие. «Если я останусь здесь, покоя не жди,- подумал он, вспомнив потасовку,- Сосед Хэ будет меня то и дело донимать. Надо отдать дом, тогда я сразу избавлюсь от неприятностей».

Монах получил свои сто тридцать лянов и возвратил закладную учёному Ли.
Как мы видим, монах хотел поживиться за чужой счет, но попал впросак и за свою жадность понес заслуженное наказание. Что касается приятелей, то один из них, Цзя Ши, сдав очередные экзамены, стал советником государственной канцелярии, а Ли получил чиновничье звание. Они по-прежнему были дружны и дружбу эту сохранили до самой смерти.

Высокое благородство
сулит и большой успех.
От замыслов злобных
непременно случится беда.
Монах Хуэйкун
ловчил, обманывал всех.
Цзя Ши оставался
достойным и честным всегда.


История, которую мы вам только что сообщили, предваряет главный рассказ, о чем и пойдет речь.

Случилось это в столичном городе Цзиньлине - у Золотого холма, в месте, где постоянно происходят чудеса и где, как говорится, даже простая рыба может превратиться в дракона. Известно, что город одной своей стороной обращен к Каменной горе - Шишань, вот почему его другое название - Каменный град. Городская стена, сложенная из горных пород, начинаясь у Водяных ворот - Шуймынь, подходит к реке Циньхуайхэ, вдоль берега которой на протяжении десяти ли стоят высокие, словно башни, дома и прочие постройки. Здешнее озеро, вырытое в давние времена по приказу императора Цинь Шихуана , а потому получившее название Циньхуайху, соединяется с водами реки Янцзы. Утром и вечером прилив выносит на берег множество разных предметов. По озеру скользят разукрашенные лодки со знаменитыми певичками, доносятся звуки шэнов и трели флейт, веселый говор и смех. По берегам озера в тени ив вьются дорожки, сверкают яркими красками изящные павильоны. У многочисленных цветников, забранных легкой оградой, возле бамбуковых рощиц можно слышать голоса поэтов, декламирующих стихи. Из-за резных дверей, прикрытых бамбуковым занавесом, то и дело выглядывают прелестные женские лица. Как говорится о подобных местах: питейные заведения соседствуют с чайными домиками; здесь повсюду царят оживление и радость.

Рассказчик! Пока ты только описал красоты Циньхуайху, а до истории так и не добрался.
Э, нет, уважаемые! Вам невдомек, что моя история уже началась. Рассказывают, что в недавние времена возле озера Циньхуайху проживал один богатый человек - Чэнь Хэн, имеющцй звание сюцая. У него была жена по фамилии Ма, доброжелательная и мудрая женщина, к тому же бережливая и рачительная хозяйка. Кроме основного дома, в котором жили супруги, они имели еще летнее поместье, расположенное на другом конце озера.
Надо вам сказать, что сюцай питал большую склонность к ветру и луне , а также очень любил заводить разные знакомства. Со своими приятелями и дружками он часто отправлялся в зеленые терема к певичкам или распивал вино, катаясь в лодке. Возле него постоянно вились собутыльники, а застолья никогда не обходились без «красных юбок». Певички развлекали гостей песнями, цветочницы подносили свежие цветы, повара изощрялись в кулинарном искусстве. Верно говорят: все тянутся туда, откуда веет выгодой. Так и здесь. Поскольку сюцай Чэнь слыл большим кутилой и транжирой, ему то и дело предлагали что-нибудь купить, да и среди гостей его не было скупердяев. Словом, сюцай Чэнь считался знаменитой личностью, его знал каждый в городе. Надо вам сказать, что Чэнь Хэн неплохо слагал стихи, умел писать торжественные оды. Был он человеком приветливым и доброжелательным. Сестрички из веселого квартала души в нем не чаяли - еще бы! Все они тянули из него деньги и веселились за его счет! Жизнь сюцая текла, как в поговорке: «Днем - праздник Холодной Пищи, ночью - праздник Фонарей».

Время летит словно резвый скакун. Семь-восемь лет беззаботной и бурной жизни среди «цветов подлунных» не прошли бесследно. В конце концов сюцай пустил на ветер все свое состояние. Госпожа Ма не раз его укоряла, но своего нрава он так и не переменил. Сегодня скажет одно, завтра сделает другое. Правда, сейчас он уже не позволял себе веселиться, как прежде, но, когда деньги ненароком попадали к нему в руки, он их тратил так же беспечно и легко. Однако такие счастливые случаи бывали все реже и реже.
«Он, видно, не остановится, пока вконец не разорится. Благо еще, что у нас есть пристанище!» - думала супруга, хорошо знавшая нрав мужа. И она перестала его донимать. Между тем сюцаю, который привык жить на широкую ногу, действительно измениться было очень трудно. Денег становилось все меньше и меньше, вскоре их и совсем не стало. Тогда кто-то из приятелей посоветовал ему, составив договорную бумагу на триста лянов, пойти на улицу Трех Гор к некоему Вэю из Хуэйчжоу - владельцу долговой лавки, человеку, надо заметить, весьма алчному - сущему дьяволу. Поскольку сюцай еще не успел запятнать свою репутацию, ростовщик выдал ему нужную сумму из расчета тридцати процентов годовых, не сомневаясь, что Чэнь ее рано или поздно вернет. Получив деньги, Чэнь принялся их тратить, как и раньше. Но об этом можно не говорить.

А теперь мы расскажем о ростовщике Вэе. Когда этот злыдень впервые приехал в Нанкин, у него была лишь скромная долговая лавка. Но Вэй умел извлекать выгоду любыми способами, не брезгуя ни ложью, ни обманом. Скажем, приходит к нему человек заложить вещь. Вэй расплачивается с ним низкопробным серебром, выдавая его за самое чистейшее и лучшее. Мерил он серебро самыми маленькими весами, непременно забывая поставить несколько гирек. Но зато, когда кто-то выкупал вещь, Вэй притаскивал большой безмен и требовал, чтобы клиент рассчитался с ним серебром лучшего качества. Если же в расчете у клиента случалась промашка, ростовщик оставлял вещь у себя. Иногда ему приносили в заклад драгоценную вещицу из золота, серебра или же украшения из жемчуга и редких каменьев. Увидев, что золото высшего качества, Вэй тут же изготовлял подделку и отдавал ее вместо ценной вещи. Крупные жемчужины он подменял мелкими, редкостные каменья - дешевыми стекляшками. Трудно сказать, сколько подобных мошенничеств он совершил!

Триста лянов серебра он дал Чэню, конечно, не задаром, но под залог заозерного дома. Какое-то время он не требовал денег обратно, но вот прошли три года, и проценты сравнялись с основной суммой. Этого-то момента Вэй и ждал. В один прекрасный день он послал посредников за долгом. В это время сюцай Чэнь снова сидел на мели, в доме его - хоть шаром покати. Как говорится: кубки сухие, кувшины пустые. Примирившись с бедностью, сюцай читал книги, готовясь к экзаменам. Услышав о том, что пора расплачиваться, он растерялся и велел домашним сказать, что его нет дома, а когда вернется - рассчитается. Так он отговаривался несколько раз. «От долга не скроешься, от привидения не убежишь!» - гласит поговорка. Ростовщик, конечно, не верил тому, что говорили в доме Чэня, и посылал своих людей чуть ли не каждый день. Но сюцай продолжал скрываться. Тогда Вэй велел посредникам подкараулить сюцая возле дома, да еще хорошенько припугнуть его. Чэнь пошел на попятную.
А сейчас послушаем стихи:

Не страшили его могучие духи,
когда он был при деньгах.
А теперь остался без всяких средств –
и бесенок внушает страх.

Знал давно, что наступит день –
и придется стерпеть позор -
Всей его прошлой беспутной
жизни справедливый укор.


Итак, сюцай, не выдержав домогательств ростовщика, в конце концов вынужден был встретиться с его доверенными.
- Мой долг вместе с процентами составил шестьсот лянов. Такую крупную сумму я выплатить сейчас не в состоянии,- сказал он. - Но у меня есть поместье на другой стороне озера, которое оценивается в тысячу лянов, а может быть, и больше. Я могу уступить его под залог. Пусть ростовщик дает тысячу лянов - и дело с концом. Прошу вас, почтенные, постарайтесь договориться с ним, а я вас, разумеется, отблагодарю.

Посланцы Вэя, поняв, что из сюцая все равно денег не выжмешь, пошли доложить ростовщику.
- Что вы городите! - воскликнул Вэй. - Видел я этот дом и поместье! Никакой тысячи они не стоят. Этот Чэнь слишком широко разевает пасть! Красная цена его хозяйству - шестьсот лянов, да и этого будет много.
- Почтенный Вэй! Такое поместье вам никогда не купить за шестьсот лянов. Чэнь Хэн сейчас сидит на мели, и вы можете заполучить его дом по дешевке, приплатив какую-то лишнюю сотню лянов. Уступите! Не ровен час, подвернется другой покупатель с деньгами - и прекрасное поместье от вас уплывет.
- Вы мне уже как-то посоветовали одолжить этому Чэню, но до сих пор я не видел ни денег, ни процентов. А сейчас вы снова хотите вогнать меня в расход! Не нужно мне никакого дома, тем более этой развалины! Я возьму его лачугу - и то в ущерб для себя! - только за шестьсот лянов - ни на медяк больше. Или пусть возвращает долг!

Посредники вместе с приказчиками из лавки отправились к Чэню и передали ему, чего хочет ростовщик. Сюцай от возмущения не мог вымолвить слова. Да и что ему сказать! Ведь когда-то он сам совершил оплошность! Где же ему сейчас тягаться с ростовщиком, как с ним рассчитаться? Приняв беззаботный вид, сюцай проговорил:
- Ну что ж, если поместье не стоит тысячи лянов, я согласен продать его за восемьсот. В свое время, когда я строил дом, он обошелся мне в тысячу двести или тысячу триста лянов. Понятно, об этом сейчас не стоит говорить, но все же... Прошу вас, почтенные, передайте ему мое предложение.
- Невозможно! Никак невозможно! - вскричали посредники. - Мы ему уже советовали накинуть хоть сотню лянов, так он даже в лице переменился. Сказал, что дома ему никакого не нужно, пусть, мол, возвращает деньги обратно. А вы говорите восемьсот! Он ни за что не согласится, хоть тресни!

Крупная покупка - дело, конечно, ответственное, сразу не решишь,- заметил Чэнь. - Возможно, первоначальная сумма показалась ему слишком высокой, но ведь сейчас я сбросил двести лянов. Неужели он откажется?
Посредники, жалея сюцая, снова пошли к ростовщику, но тот и на этот раз наотрез отказался. Он удалился во внутренние комнаты дома, а вскоре оттуда вышли пять приказчиков.
- Господин Вэй поручил нам идти вместе с вами за долгом. Он запретил даже упоминать о доме.

Расстроенные посредники в сопровождении приказчиков пошли к Чэню. На сей раз посредники молчали, а все переговоры вели приказчики.
- Хозяин приказал нам оставаться здесь до тех пор, пока вы не вернете ему долг! - сказали они сюцаю.
Смущенный хозяин не знал, что ответить, лицо его горело от стыда.
- Почтенные! - обратился он к посредникам после длительной паузы. - Уговорите их вернуться, а я постараюсь что-нибудь предпринять.

Посредники кое-как уломали служащих Вэя, и те согласились уйти.
Сюцай был в отчаянии, никакого выхода он не видел. Направившись во внутренние покои, он подошел к столу и, тяжко вздохнув, в сердцах ударил по нему рукой. Госпожа Ма понимала состояние мужа.
- Сударь мой, вы, кажется, вздохнули,- не без умысла проговорила она. - Если вам не по себе, сходите к певичкам, на цветочную улицу. В чуских павильонах и циньских башнях вы сможете испить вина и послушать веселые песни. Развеялись бы ночь-другую... Или, быть может, ветер с луной уже не такие, как прежде?
- Спасибо за утешение! Мне сейчас самое время развлекаться! Прежде я не слушал твоих советов, бросал деньги на ветер, и вот результат - попал в лапы к этому хуэйчжоускому псу. Сейчас придется отдать наш второй дом. Я уступаю ему целых двести лянов, а он ни в какую, требует денег - и все тут. Сегодня прислал своих служащих и велел им меня сторожить. Еле-еле упросил их уйти. Завтра, наверное, придут снова... Наше поместье, конечно, стоит намного больше шестисот лянов, но что поделаешь!
- Ты транжирил деньги, словно их у тебя бездонная пропасть. Время шло, а ты тратил тысячу за тысячей... Странно, что ты расстроился, когда к тебе пришли требовать какие-то сто - двести лянов. Ну, стоит ли впадать в отчаяние! Отдай дом - и дело с концом. Ведь три года назад ты все равно продал бы наше поместье. Непонятно, почему ты убиваешься сейчас.

Слова жены задели сюцая за живое, и он ничего не ответил. Погруженный в тяжелые думы, он поужинал, совершил вечернее омовение и лег спать.
Как говорится:

В радости
и ночь коротка.
В несчастье
особенно грусть горька.


Сюцай ворочался с боку на бок и едва дождался рассвета. Наступила пятая стража, и пропели петухи, а он лежал в постели совершенно разбитый, с тяжелой головой. В дверь постучал мальчишка-слуга. Он сообщил, что люди Вэя снова пришли за долгом. Через некоторое время вновь раздался стук. Слуга доложил, что хозяина ждут в зале. Сюцай с трудом поднялся и вышел к гостям. Посредники показали бумагу, которую он сразу же подписал: «Такое-то поместье продается такому-то лицу за шестьсот лянов серебра». Сюцай не мог подавить досады и успокаивал себя лишь тем, что наконец-то сбросил с себя тяжкую обузу. Довольные посредники поспешили к ростовщику. Вэй ликовал. Он только делал вид, что дом не нужен ему. Ростовщик просто воспользовался безвыходным положением Чэня, твердо зная, что в конце концов поместье попадет к нему в руки. Так и случилось. Запутавшись в долгах, Чэнь был вынужден отдать поместье за бесценок. Как же ростовщику не радоваться! Но об этом мы пока помолчим, а вернемся к сюцаю.

После продажи поместья Чэнь потерял покой. У него пропал сон, аппетит. Он ходил насупленный, часто сидел в задумчивости, стиснув зубы, или шептал: «Только бы мне встать на ноги - я бы с тобой рассчитался!» Услышав проклятья по адресу Вэя, жена сказала:
Винить нужно не других, а себя!.. У кого есть деньги, тот старается употребить их с пользой. А ты? Получил деньги в долг и ничего с ними путного не сделал, попросту растратил. А сейчас отдал поместье почти задаром - разве тебя принуждали?
- Ах, как я раскаиваюсь! Но кайся не кайся, а беде не поможешь!
- Изъясняешься ты красиво! Только все это одни слова! В древности говорили: «Кающийся транжира - все равно что бес, обернувшийся человеком». Так и ты, просто сейчас тебе укоротили руки - и весь ты поджался, втянул голову в плечи, сидишь дома и предаешься унынию. А получить бы тебе пару сотен лянов, снова начнешь тратить их на развлечения!
Нет! Ты не понимаешь, что творится сейчас у меня в душе! - вздохнул сюцай. - Человек не чурбан, у него есть чувства. Прежде я действительно ничего не понимал. Меня подбивали на удовольствия, и я упивался ими, веселился с утра до вечера. Нынче, когда я разорился, оказалось, что я никому не нужен. Как ты думаешь, могу я, как раньше, быть спокойным и думать о развлечениях? Нет! Я действительно в полном отчаянии!
- Ну что ж, если ты говоришь правду, значит, еще не все потеряно! Вспомни поговорку: «Пока не подошел к реке Уцзян, твое сердце не умерло! Ну а коли приблизился к ней, значит, все кончено»... Я хочу спросить: если бы у тебя снова появились деньги, что бы ты с ними сделал?
- Прежде всего выкупил бы поместье и сбил спесь с хуэйчжоуского пса. Успокоился бы немного и дух перевел. Потом я открыл бы лавку, купил землю. Вот так бы и жил, пока (в один прекрасный день) не добился бы известности. Думаю, мне хватило бы и тысячи лянов... Только откуда их взять? Мечтать о таких деньгах - все равно что пытаться утолить жажду, взирая на дикую сливу, или рисовать лепешки в надежде избавиться от голода.
Сюцай в сердцах ударил кулаком по столу и горестно вздохнул. Госпожа Ма улыбнулась:
- Если ты и в самом деле стал так рассуждать, тысячу лянов достать можно.
Почувствовав в словах жены намек, Чэнь спросил:
- Где же их взять? Снова залезть в долги или просить у друзей? Деньги же не упадут с неба!
- Брать в долг - значит снова кланяться ростовщику,- усмехнулась жена. - Что касается друзей, то вряд ли они устроят складчину, видя теперешнее твое состояние. Недаром говорят: «В жизни ищут место, где потеплее, а среди людей - тех, кто поважнее». Словом, надо искать не где-то на стороне, а у себя дома. Кто знает, может, найдем какой-нибудь выход!
- Дома? Откуда?.. Будь добра, подскажи, объясни, что делать?
- Сколько у тебя было друзей-собутыльников, с которыми ты вместе кутил! Где они теперь, почему ни один не пришел помочь? А сейчас ты обращаешься ко мне за советом! А ведь я всего лишь слабая женщина...
- Моя госпожа, помоги, я сделаю все, что ты захочешь! - воскликнул Чэнь.
- Ты действительно решил образумиться?
- Неужели ты еще сомневаешься? Клянусь, если я хоть один только раз пойду к певичкам, пускай никогда не будет у меня счастья, или нет - пусть лучше я погибну!
- Ну что ж, тогда я выкуплю поместье и верну его тебе.

С этими словами жена взяла ключи и открыла дверцу в боковую пристройку, куда шел узкий темный коридор. Вскоре госпожа Ма вынесла кожаную сумку.
- В ней лежат деньги, возьми и выкупи дом, а остальные верни мне.
В сумке белели брусочки серебра - больше тысячи лянов. Сюцай остолбенел, он не верил своим глазам. Ты что-то загрустил,- улыбнулась жена.
- Ничтожный и гадкий я человек! - На глазах мужа показались слезы,- Пустил на ветер все наше состояние! И что я вижу сейчас? Своими стараниями ты сумела сберечь такие деньги и даешь их мне, чтобы я поправил наши дела! Мне стыдно за себя! Как я низок!
- Мой господин! Твое решение исправиться большая для меня радость. Прошу тебя, завтра же немедля сходи и выкупи поместье.

Прошла ночь. Рано утром Чэнь, охваченный радостным волнением, послал человека к посредникам просить, чтобы они уговорили ростовщика взять шестьсот лянов и вернуть поместье. Однако сюцай не подумал о том, что Вэй, совершив выгодную сделку, вовсе не собирался отдавать дом.

Когда я покупал поместье, там был не дом, а развалина, не земля, а сущий пустырь,- сказал он посредникам. - За это время я сделал пристройки, произвел повсюду ремонт, навел порядок. Сейчас все вокруг так и сверкает. К тому же я посадил деревья, цветы, вы сами можете убедиться. Одним словом, за шестьсот лянов я дом не отдам. Хочет выкупить - пусть выкладывает тысячу.

Посредники передали разговор сюцаю.
Придется мне самому посмотреть, действительно ли он там понастроил и сделал ремонт, как говорит. Собственными глазами проверю, а тогда будем решать,- сказал Чэнь и вместе с посредниками направился в поместье. Пришли, спросили ростовщика. Служанка, которую они заметили, сказала, что хозяин пошел в лавку, жена в доме одна, поэтому входить неудобно.
Тогда мы снаружи посмотрим,- предложил кто-то из посредников.

Служанка пропустила гостей во двор. Они посмотрели по сторонам: ничего не изменилось. Тот же старый дом, только в отдельных местах заменены доски, сделан сток для дождевой воды да построен заборчик. Словом, осталось почти все по-старому.
- Как видите, почтенные, он ничего здесь не сделал, - обратился сюцай к посредникам, - за что же дополнительные деньги? Вы, наверное, помните, когда я закладывал дом, я просил восемьсот лянов, а он не согласился. Зная мое бедственное положение и стремясь присвоить поместье, он наступил мне тогда на горло. Теперь поместье у него в руках, и он собирается снова нагреть руки. Разве это справедливо? Получается как в поговорке: «Кошачью пищу перемешал, да ту же и подал»... Но сейчас он меня не одурачит! Я уже не тот, что прежде! Прошу вас, почтенные, отдайте ему эти деньги и скажите, чтобы он вернул мне поместье. Он и так крепко нажился - одних процентов триста лянов.

Посредники помялись, не решаясь идти к ростовщику, однако крупная сумма, которую выложил Чэнь, сделала свое дело - менялы всегда остаются менялами.
Господин Чэнь, вы нас убедили, и мы согласны поговорить с ним еще раз!
Они взяли серебро и отправились к Вэю.
- Мало! - отрезал ростовщик, однако деньги все-таки взял, хотя и не сказал, когда вернет дом.
- Полдела сделано! Деньги он взял! - доложили посредники сюцаю и передали ему расписку ростовщика.
Прошло несколько дней. Сюцай послал людей поторопить Вэя с выездом.
- Пускай он сначала восполнит мои затраты на ремонт и дополнительные работы, иначе не уеду,- ответил ростовщик.

Так повторилось несколько раз. Чэнь Хэн кипел от ярости. «Каков негодяй! Как ловко пользуется положением!.. А что, если обратиться в суд? - подумал сюцай, но тут же отверг эту мысль. - Нет! Глядишь, власти еще скажут, что я не прав, и дело обернется в его пользу. Надо спокойно все обдумать, взвесить. Ясно одно: его нужно выставить из поместья... А потом я с ним расквитаюсь, уж слишком много я от него натерпелся, и сейчас он снова меня дурачит. До каких пор я буду сносить унижения!»

Была середина десятого месяца, когда обычно светит ясная луна, такая красивая - будто на картине. Как-то поздним вечером Чэнь вышел из дома и стал прохаживаться по берегу залитого лунным светом озера, обдумывая план действий. Вдруг из черной пучины вынырнул какой-то предмет. Сюцай пригляделся и остолбенел - то был труп, который пригнали в озеро воды Янцзы. У сюцая мелькнула мысль: «Выход найден!»
Он быстро вернулся домой и позвал своего преданного слугу Чэнь Лу, с которым часто советовался по разным вопросам.
- Этот Вэй, собачья его душа, доставил мне кучу неприятностей, а я с ним до сих пор не могу расквитаться,- сказал он. - Сейчас, например, он не хочет возвращать мне поместье! Надо что-то придумать!
- Хозяин! Как вы только терпите этого смердящего пса? Вы же из знатного рода, не какой-нибудь простолюдин. Даже мы не выдержали, решили отомстить за вас. Все время думаем, как бы ему насолить! У меня возник один план. Если ты сделаешь все, что я скажу, получишь щедрое вознаграждение. Сюцай рассказал, что он придумал.
- Вот здорово! - обрадовался слуга и обещал сделать все, что велел ему хозяин.

На следующий день Чэнь Лу надел свое лучшее платье и отправился к ростовщику наниматься в услужение. Вместе с ним как поручитель пошел давнишний приятель сюцая - некий Лу. Вэю пришелся по душе Чэнь Лу - бойкий на язык, опрятно одетый парень. Он оставил его у себя, выделил угол в доме и поручил дела с должниками.
Слуга выполнял свои обязанности ревностно и старательно. Прошло больше месяца. Однажды утром ростовщик решил послать Чэнь Лу за дровами. Стал его искать, но в доме не нашел. Пошел во двор. Видит, ворота открыты. Вэй приказал слугам искать Чэнь Лу, те обегали всю округу, но вернулись ни с чем.
- Нигде не нашли! - доложили они хозяину. Ростовщика не огорчило исчезновение Чэнь Лу, поскольку он не слишком потратился на нового слугу. Но все же интересно, куда девался этот мошенник. Вэй решил узнать у поручителя Лу. Он собрался было уже послать к нему своих людей, как вдруг у ворот дома появились несколько дюжих слуг из дома сюцая Чэня.
- Месяц назад из нашего дома сбежал слуга по имени Чэнь Л у,- сказали они ростовщику. - Нам сообщили, что его привел сюда поручитель Лу. Мы требуем слугу обратно, да поживей. И не вздумайте его прятать, а то подадим в суд. Наш хозяин уже приготовил бумагу.

Верно! Месяц назад он нанялся ко мне на работу. Но откуда мне знать, что он был из вашего дома?.. Только здесь его больше нет, он нынешней ночью сбежал, неизвестно почему. Я говорю правду!
Как сбежал? Наверняка прячется в доме! Думаешь нас провести? Все перероем, а найдем!
- Пожалуйста, обыскивайте! - Ростовщик сделал жест рукой. - А не найдете, получите взбучку.
Слуги Чэня ринулись в дом, принялись рыскать по всем углам, но ничего не обнаружили, только мышей распугали. Ростовщик злорадствовал, предчувствуя удовольствие от взбучки, которую он собирался устроить гостям. И вдруг один из челядинцев сюцая закричал:
- Нашел! Нашел!
Ростовщик, теряясь в догадках, поспешил к куче рыхлой земли во дворе, у которой столпились люди Чэня. Из земли торчала человеческая нога. Ростовщик выпучил от ужаса глаза.
- Э! Ростовщик, как видно, прикончил его и закопал по частям,- предположил кто-то. - Пошли скорее за хозяином! Дело пахнет судом!

Один из слуг опрометью побежал к Чэнь Хэну, который не замедлил явиться.
- Ты что, не знаешь, что жизнь человеку дарована Небом? Как ты смел убивать моего слугу? - закричал сюцай громовым голосом,- Я заявлю на тебя в суд!
Сюцай приказал выкопать ногу из земли.
- Ваша светлость! Я не убивал его! - проговорил дрожащий от страха ростовщик.
Гнусная ложь! А откуда нога? Попробуй отопрись на суде!
Надо вам знать, что богачи до смерти боятся судебных тяжб, особенно если дело связано с убийством.
Подождите! Поговорим по-хорошему! - взмолился Вэй. - Господин Чэнь, пощадите меня, не доводите до суда! Ведь здесь даже головы нет. Что я скажу на суде?
- Наглец! Ты еще просишь пощады? Отнял у меня поместье, не хотел брать деньги, что я давал... Сейчас завладел моим домом и собираешься снова вогнать меня в расходы! Злодей! Ты пригрел у себя беглого раба, а потом прикончил его. Нет тебе пощады! Твои злодеяния требуют возмездия!
- Ваша светлость! Виноват, кругом виноват! Готов сей же миг вернуть вам поместье!
- А не ты ли твердил, что сделал новые пристройки, произвел ремонт?.. Так и быть. Ты даешь мне триста лянов на ремонт и напишешь расписку. Может быть, тогда мы как-то поладим... А ногу я сожгу, так что и следов от нее не останется. Но если не сделаешь так, как я сказал, пеняй на себя! Ногу видели все - ведь сейчас ясный день. Пойдут разговоры, правда рано или поздно выплывет наружу. Тебе не выпутаться из этой передряги!
У ростовщика не было выхода. Чтобы замять дело, он отдал Чэню триста лянов и расписку. В тот же вечер он покинул поместье и вернулся в свою меняльную лавку на улице Трех Гор. Теперь сюцай Чэнь мог сказать, что он расквитался с Вэем за все обиды.

Вы спросите, почтенные, откуда взялась человечья нога? А помните утопленника, которого в десятый месяц увидел сюцай, когда гулял лунной ночью по берегу озера? Его слуга Чэнь Лу прихватил ногу с собой, когда шел наниматься к ростовщику, и незаметно зарыл ее в землю. Потом, как вы знаете, слуги эту ногу обнаружили. Ростовщику грозил суд. Перепугавшись, он был вынужден возвратить поместье, да еще приплатить триста лянов серебра.
В этом и состоял план Чэнь Хэна.

Впоследствии сюцаю все же удалось поднять свое хозяйство. Пустив свободные деньги в оборот, он снова стал богатым человеком. А потом он получил ученую степень сяоляня - Почтительного и Бескорыстного Мужа. Когда же настало время, он умер, правда, так и не став чиновником. Чэнь Лу, которому довольно долго пришлось жить в чужих краях, в конце концов снова вернулся в дом Чэня. Однажды на улице он нос к носу столкнулся с ростовщиком. Только тогда Вэй понял, что его ловко провели. Однако жаловаться было поздно, ведь ростовщик отдал все бумаги, и у него не осталось никаких доказательств. Словом, он допустил большую промашку. А о тайне человеческой ноги он так ничего и не узнал, и с тех пор его постоянно грызли сомнения, увы, пустые.

Вот и пришел конец нашей истории о сюцае Чэнь Хэне, который с помощью ловкого плана вернул себе дом. Послушайте в заключение стихи:

Непременно ждет разорение
транжиру и лгуна.
Вряд ли похвал достоин
унизивший бедняка.
Подлые, злые деяния
случаются наверняка
Оттого, что люди посеяли
ядовитые семена.




Комментарии:
Источник корысти (Таньцюань), по преданиям, находился в провинции Гуандун. Молва гласила, что всякий, кто выпьет из него воды, становится алчным, корыстолюбивым.

Цзинъган - буддийское божество (бодисатва), суровый страж буддийских законов.

Мудрец Ле-цзы (Ле Юйкоу) жил, как утверждают некоторые исторические источники, в VI - V вв. до н. э.; ему приписывается авторство книги «Ле-цзы» - своеобразного философского трактата, где в форме изречений, притч, басен излагается учение древнего мыслителя.

Цянътан - название уезда близ Ханчжоу.

Прогуляться по школьному двору - сдать соответствующие экзамены и получить ученую степень.

Сиху - знаменитое озеро близ Ханчжоу.

...о четырех достоинствах монашества. - В буддийской сутре «Полного Прозрения» («Юаньцзюэцзин») говорится о «четырех великих», или «четырех стихиях» (земля, вода, огонь, ветер), которые сопоставляются и соотносятся с различными проявлениями человеческой деятельности. Например, каждая из стихий связана с определенной частью тела, функцией организма, особенностью характера и т. д. Равновесие всех этих свойств и качеств воплощено в четырех достоинствах монашества.

Цзиньлин (букв. Золотой Холм) - одно из старых названий Панкина.

Цинь Шихуан - основатель династии Цинь, правил с 246 по 210 г. до н. э.

Шэн - духовой музыкальный инструмент.

Склонность к ветру и луне - то есть к любовным приключениям.

Зеленые (или синие) терема, как и выражение «цветочные улицы и ивовые переулки»,- образное название веселых заведений.

Чуские павильоны и цинъские башни - питейные и веселые заведения, которые в давние времена были широко распространены в княжествах Чу и Цинь. В данном случае - собирательный образ мест увеселения.

Река Уцзян (Черная река) находится в провинции Аньхуэй. Как гласит историческое предание, здесь нашел свою смерть чуский Баван (Сян Юй) - сначала сподвижник, а потом конкурент ханьского Лю Бана (будущего государя Гаоцзу).
Приведенная поговорка означает критическое, безвыходное положение.

Сяолянъ - одно из наименований ученой степени цзюйжэня, второй по значимости после сюцая.



Перевод с китайского Д. Воскресенского.
Стихи в переводах И. Смирнова и Л. Черкасского

Поделитесь впечатлением на форуме !

 
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100